Гроза ада (БЕСсильный чемпион) [Компиляция 1-7] - Григорий Володин

— Да что тебе непонятно? — трясу ее. — Сегодня родилась еще один демоник. Кот видел. За время войны родятся еще немало. Я просто долго убивал демонов! Вот весь мой секрет.

— Где ты их убивал?! — не отстает Аяно. — Где, твою мать!

Она уже сама подается навстречу мне, пытаясь вдавить взглядом в пол. Хрен тебе, асигару! Я Градгробу в глаза плевал. Твои самурайские зенки послабее будут.

— Итальянцы Сальдоре и Тендо толпами гнали их на Бородовых. А я толпами их мочил. Узнай, командир. Прозондируй почву, за ночь успеешь, а потом приди ко мне в спальню и извинись. Дорогу узнаешь у Бестии.

Я отталкиваю японку от себя, как использованную вещь. Все вокруг смотрят на нас. Упс, похоже балет резко отошел на задний план. Пошумели мы с Аяной неслабо, ну и к демонам ее.

— Перун! — Серега подскакивает ко мне с деревянной шкатулкой. — Тебе передали послание через пастуха.

— Опять? — я беру шкатулку. — Что в ней?

— Непонятное, — морщится Сергей. — И боюсь, страшное.

Ничего не поняв, открываю крышку. Внутри на бархатной подложке лежат четыре пряди волос.

Красная, белоснежная, черная и русая.

И, правда, страшное. Понимание приносит боль. Сердце в груди взрывается, обжигая грудь ядерной бомбардировкой. Руки с хрустом раздавливают шкатулку, деревянные обломки сыплются на пол. Из глотки вырывается рев:

— СУКА. ВЫ. ВСЕ. СДОХНЕТЕ!

Глава 15. В поисках

- Г̀͌д͌̀͝е͋͌̒ о̾͋͝н̈́̓и̓̾͋?!

Мой рев отдается эхом от стен туннелей. Тяжелый панцирь, сформированный из мильфинового полисплава, отражает красный свет аварийной тревоги. Гудят сирены. На опорный пункт моджахедов напали. Я напал.

- Г̀͌д͌̀͝е͋͌̒ о̾͋͝н̈́̓и̓̾͋?!

Из-за поворота выныривает взвод басмачей. Боевики вскидывают винтовки с лазерным прицелом. Лязгают затворы, щелкают курки. Град свинца обрушивается на меня.

Я бегу на черные дула, не скрываясь. Не используя Отвод. Просто незачем. Пули с грохотом рикошетят от тяжелых лат. Подствольные гранатометы лишь пачкают шипованную броню черной гарью.

Благодаря семени сэра Носорога, броня разрослась в толщину в пять раз. На лбу шлема вырос железный рог. Под ним горят два багровых глаза, щерится хищный рот. Дар Хаоса сплавил меня со стальной тушей. Теперь мы с металлом едины. Любые нагрузки мне нипочем, любой удар моя шкура выдержит. Любой физический урон невозможен.

Каждый шаг тяжелых сапог отдается громом в утробах гор. Я достигаю басмачей и, не останавливаясь, сношу их, как вырвавшаяся на тротуар фура сминает пешеходов. Жуткий замес из раздавленных врагов остается позади. На моем роге застревает вопящий моджахед.

— Перун? — окликает меня Бестия. В ее голосе клокочет страх.

Я оборачиваюсь к «зорям». Хватаю басмача на роге. Резкий рывок дергающегося тела — и мертвый афганец отбрасывается на пол, как дырявый мешок. Вся команда вздрагивает от легкой небрежности смертоносного движения.

Даже на Аяно-занозе лица нет. Она окончательно потеряла инициативу, едва мы вступили в туннели панисламского лагеря Коньяк. Запрятанный глубоко в горах он использовался британскими инструкторами для тренировки моджахедов. Так подозревали в штабе армии. Официально же здесь учили вере Аллаха.

Едва я получил пряди волос своих девушек, то сразу рванул сюда. «Красным зорям» выбора же не оставил.

В «клубе» польский балет прервался на середине. Все в тронном зале смотрели, как я трясущимися пальцами перебираю разноцветные локоны. Еще не до конца веря в увиденное. Эхо моего крика не успело утихнуть полностью. Доживали последние отголоски. Будто кричал призрак хана Алмака.

— Перун… — Мишель попыталась коснуться моего плеча.

Резко отстранив ее руку, я шагнул к японке.

— Еду в горы. Вы со мной, — бросил я Аяно. — Собирайтесь.

Ее глаза округлились, как у испуганного ребенка. Она еще не отошла от всплеска Яки и, вздрогнув, попыталась слабо возразить.

— Но…

— СОБИРАЙСЯ, — рявкнул я. — БЫСТРО.

И она тут же окинула меня ненавидящим и, одновременно, обожающим взглядом.

— Да… — отступив на пару шагов, выдавила японка. Ее рука скользнула по бедру — это не было желанием взяться за оружие, слишком далеко ножны. Это был Яка.

И меня он устроил. Больше некогда любезничать с «зорями». Я пощадил Скомороха с Котом и терпел наезды Аяно, чтобы они убивали демонов. Вот пускай и убивают.

Сжав в кулаке пряди моих девушек, я подошел к Коту и шепнул ему:

— Мы летим в горы. Еще одна задержка от Аяно, и я тебе шею сверну.

Слепец вздрогнул.

— Я с ней поговорю.

— Поговори, — я обернулся к Ливеру. — Карту мне. Со всеми ближайшими опорными пунктами шаха.

— Есть, — кивнул Сергей и бросился исполнять приказ.

Уже в вертушке созвонился с Софией. Услышав ее хриплый тусклый голос, понял, что самое страшное таки случилось. Она явно только что плакала. Уточнил информацию и пообещал вернуть княгине сестру.

Безмолвные горы не оказали никакого сопротивления до самого лагеря. Только, при высадке десанта Имперских мечей, пару вертолетов взорвали над аэродромом подскока прицельными выстрелами из гранатометов. Ответным огнем мы загнали афганцев в бетонный дот. Укрепление разнес я, спрыгнув с вертушки. На лету активировал Биохазард и, уже в облике Носорога, бахнулся о камень. Армированный бетон не выдержал моего приземления. Тяжелые латы пробили крышу. Обломки раздавили часть дозорных, другую часть добили «зори». Вертушки как раз спустили коммандос.

— Пыгнул свысака, аднака, — присвистнул Али, оглядывая мою железную тушу. — Перуну стал большай. Тоже хачу!

Аяно, впившись взглядом в мой рог, брякнула:

— Очень большой, да…то есть биггу…ой, то есть большой, — залепетала как школьница. — То есть… про это не было в твоем рапорте!

- Э̾͑̿т̕͝о̓͌́ ф͛̈́͘л̒͝͝а͒͋̒г͛̈́͆м͐͝͝ӓ́̕н̈́̈́͝ а͆̒̐ф̒͐͝г̈́̓͝а͋̓͒н̿͒̈́с̾͋ќ͊̚о͛͐̓г̐̕о̐̓͌ с͛̈́͠е̽͒͝з̐͊͘о̐́̕н̀̾̾а͋͋͘

Покрасневшая японка вдруг облизнулась. Кажется, эта острая палка на моей башке порядочно ее возбудила. Бестии с Ясной же больше приглянулся мой бронированный зад, размером с башню танка. Плевать, сейчас не до выходок адского изврата. Главное, японка слушается.

В туннелях Аяно снова кусает ее самомнение. Только-только я разбил взвод афганцев, как она подает голос:

—